Р.БартиниОб этом человеке уже при жизни рассказывали легенды, очень похожие на правду, и реальные случаи, весьма напоминающие вымысел. Всего этого с лихвой хватило бы на три жизни. Конструктор космических ракет Сергей Королев называл Роберта Бартини своим учителем, а авиаконструктор Олег Антонов — самым выдающимся человеком в истории авиации. Летом 1925 года в Коктебель приехал писатель Михаил Булгаков со своей супругой. В те времена этот поселок был примечателен только тем, что здесь жил поэт Максимилиан Волошин. В остальном все было довольно буднично и уныло. К тому же Михаил Афанасьевич ожидал ухудшения самочувствия. Еще в поезде он подчеркнул карандашом строки из путеводителя по Крыму 1924 года, рассказывающие о судьбе тех, кто решит отдохнуть в этом ужасном месте: «Крымское сирокко доводит нервных больных до исступления. Люди умственного труда чувствуют ухудшение. Неудобство комнат, полное отсутствие медицинской помощи. Как только мраком окутывается долина, идут они в свои комнатки и спят, тревожимые страшными сновидениями». Но действительность, к счастью, не оправдала его ожиданий. В Коктебеле он познакомился с человеком, который немедленно увлек его потоком захватывающих легенд и полусумасшедших научных гипотез. Этот невысокого роста мужчина с серыми внимательными глазами, огромным лбом и стальными мускулами имел удостоверение на имя Роберта Людвиговича Бартини, председателя технического комитета МосОДВФ. Позже многие считали его прототипом булгаковского Воланда, а кто-то — Остапа Бендера. Похоже, правы были те и другие.
Сын австрийскоподданного
Достоверно известно, что Роберт Бартини приехал в СССР в 1923 году. Сказать, что предшествующий период его жизни изобилует белыми пятнами, нельзя — это сплошное белое пятно, хотя сам Бартини охотно и в деталях рассказывал благодарным слушателям захватывающие истории о своем детстве, отрочестве и мятежной юности. По его рассказам выходило, что он родился 14 мая 1897 года и был незаконнорожденным сыном вице-губернатора австрийской провинции Фиуме барона Людовико Орос ди Бартини. Позже биографы долго искали хоть какие-то подтверждения реального существования этого барона, но безуспешно — ни в одном из итальянских, австро-венгерских и немецких генеалогических изданий род ди Бартини не упоминается.
После окончания будапештской гимназии Роберто, по его словам, был призван в армию. Далее — учеба в кадетском училище, фронт, русский плен и возвращение в Европу по замысловатому маршруту — через Дальний Восток, Китай, Цейлон и Сирию. В 1921 году Бартини вступил в компартию Италии, но в коминтерновском личном деле Бартини нет ни одной анкеты, зато сделана запись о том, что прием в итальянскую компартию «документально не подтвержден». Будущий авиаконструктор вроде бы окончил воздухоплавательный факультет Миланского политехнического института, а в Риме получил свидетельство пилота. По этому поводу тоже высказывались сомнения. «Бартини даже простейший узел не мог рассчитать! — вспоминал позже один из его сотрудников. — Говорил, что окончил институт, — и не умел чертить! Зато он был знаком с невероятным множеством вещей за пределами специальности — литература, архитектура, история, играл на рояле, занимался живописью, владел множеством языков. Его машины рассчитывали и чертили другие люди. Бартини — видел. Сядет, глаза закроет — проходит час, другой, потом берет карандаш и рисует. Рисовал он превосходно».
Еще одна легенда Бартини гласит, что в 1922 году он познакомился с князем Феликсом Юсуповым и через него внедрился в группу Бориса Савинкова. Впрочем, Савинкова в то время в Италии вообще не было, а монархист Юсупов, женатый на племяннице последнего российского императора, вряд ли мог сотрудничать с бывшим эсеровским террористом. В 1923 году Бартини приехал в Советскую Россию, причем то ли на подлодке, всплывшей ночью у румынского берега, то ли в трюме германского теплохода.
По всем приметам он был обычным проходимцем. Если бы не одно обстоятельство — достоверно известно, что встретил его не кто иной, как заместитель начальника Регистрационного управления РККА (позднее — Разведуправление Красной армии), легендарный Ян Берзин, который курировал иностранную резидентуру. Вполне можно предположить, что Бартини придумали легенду, дали новое имя и пристроили на неприметную должность лаборанта-фотограммиста ходынского аэродрома в Москве. Странно только то, что все упоминания о нем в документах Разведупра РККА были уничтожены. Или их вовсе не было.
На грани возможного
Даже в «советской» биографии Бартини зияет разрыв — в течение семи лет, с 1923 по 1930 год. Впервые его имя прозвучало, причем не где-нибудь, а на совещании у Серго Орджоникидзе, в 1930 году. На этом совещании специалисты с жаром доказывали, что самолеты не могут летать со скоростью более 300 км/час. После чего Тухачевский представил Бартини, который сконструировал самолет «Сталь-6» (назван так потому, что был сделан из стали, а не из дюраля). Этот первенец скоростной авиации развивал скорость свыше 420 км/час.
Но если новая модель самолета получила имя «Сталь-6», значит, перед этим были еще по меньшей мере пять моделей? Бартини действительно создал их, причем в Крыму. В 1926 году он переехал в Севастополь, где стал работать в гидроавиации Черноморского флота. В течение трех лет он с неимоверной быстротой сконструировал несколько типов самолетов, среди которых наиболее удачным был проект гидросамолета («ЛЛ-1», летающая лодка весом 450 кг с мотором «Люцифер» — 100 л.с.). Самолет «Сталь-6» также был задуман именно в Крыму, но для его изготовления «в железе» Бартини вынужден был вернуться в Москву.
В 1932 г. Бартини сконструировал истребитель «Сталь-8», который достигал скорости 630 км/час. Серийные машины с такой скоростью появились только через пять-шесть лет. «Бартиниевские конструкции, — вспоминал один из работников Минавиапрома, — всегда были на грани возможного. Одному Богу известно, откуда что бралось, — это же работа целых институтов».
«Агент Муссолини»
Причем нельзя сказать, что авиаконструктор дневал и ночевал на работе. Напротив, его часто можно было видеть в театрах и в ресторанах, на художественных выставках и поэтических вечерах. Один из его сотрудников рассказывал: «Однажды ночью пришлось разыскивать его — срочно вызывали в наркомат. Нашел... в обсерватории! Я даже число запомнил — 19 июля. Бартини мне Сириус показал — эта звезда у древних египтян именно в тот день всходила, точнехонько к разливу Нила». Складывалось впечатление, что его знала вся Москва и он был накоротке знаком буквально со всеми. Бартини с его «иностранным видом», энциклопедическими знаниями и окружающей его тайной в точности напоминал булгаковского Воланда. Тем более что его любимым изречением было: «Не понятое вами остерегайтесь называть несуществующим».
Вскоре КБ Бартини сконструировало стальную амфибию ДАР — «дальний арктический разведчик» — и двухмоторный пассажирский самолет «Сталь-7». Бартиниевская «семерка» имела исключительные по тем временам летные данные: скорость 450 км/час, дальность 5000 километров. С одним работающим мотором этот самолет непринужденно держался на высоте 4500 м. Осенью 1936 года эту машину показали на Парижской авиационной выставке. «Сталь-7» готовили к кругосветному перелету, но этому помешало то, что Бартини в начале 1938 года арестовали как «агента Муссолини, направленного в СССР международным фашизмом для шпионажа и вредительства». Тем временем экипаж пилота Шебанова совершил на «семерке» беспосадочный перелет по маршруту Москва — Свердловск — Севастополь — Москва, пройдя 5068 км с рекордной скоростью 404 км/час. Видимо, поэтому «агенту Муссолини» дали всего десять лет, что по тем временам считалось мелочью. Кстати, в 1939 году «семерку» спешно стали переделывать в дальний бомбардировщик ДБ-240. Находясь в заключении, Бартини участвовал в этом: поздно вечером тюремная «маруся» (специальная машина для перевозки заключенных) доставляла его в КБ, а утром увозила обратно. Бомбардировщик пошел в серию под маркой Ер-2 — по имени парторга Ермолаева, возглавившего КБ после ареста главного конструктора. Всего было построено четыреста самолетов. Три из них в ночь на 10 августа 1941 года бомбили Берлин.
Птица в клетке
Конечно, Бартини не стали отправлять на лесоповал. Вместе с Туполевым, Петляковым, Мясищевым, Королевым и другими конструкторами его зачислили в штат ЦКБ-29 — учреждения, спешно организованного при НКВД для содействия научно-техническому прогрессу в авиастроении. Как вспоминал один из чертежников, которых также подобрали из заключенных, «Бартини, углубленный в себя, сидел за кульманом и производил впечатление какой-то экзотической птицы в клетке». Впрочем, он не только не потерял присутствия духа, но и продолжал держаться независимо и бесстрашно. «Муссолини дал мне двадцать лет, — улыбался Бартини, — а Сталин только десять!»
После освобождения (реабилитирован Бартини был в 1956 году) авиаконструктор уехал в Новосибирск. Там он разработал эскизный проект межконтинентального бомбардировщика-амфибии А-55, фронтового А-57 и пассажирского самолета «Е». Скорость — 2200 — 2500 км/час. Эти машины так и не стали строить, но через десять лет аэродинамические расчеты и чертежи крыла пассажирского «сверхзвуковика» были использованы при создании знаменитого Ту-144.
В апреле 1956 года Бартини вернулся в Москву. Он предложил флоту новый проект — амфибию вертикального взлета. Летавший прототип этого уникального самолета и поныне стоит без крыльев на поле авиамузея в Монино — городок под Москвой). Остались невостребованными и другие бартиниевские разработки — монорельсовый поезд на магнитной подушке, десантный экранолет колоссальной грузоподъемности, летающий авианосец (проект «2500»), орбитальный космоплан. Всего на счету Бартини свыше 60 законченных проектов самолетов, причем все они для своего времени были революционными. Но только несколько из них были воплощены в металл, а в серию пошла всего одна машина. Авиаконструктор, решив одну задачу, немедленно принимался за другую, еще более фантастическую, в то время как его коллеги старательно пробивали свои изделия в серию, чтобы получить потом премии и награды. Его это, казалось, вообще не интересовало. Впрочем, в 1967 году Бартини неожиданно наградили орденом Ленина и только что учрежденным орденом Октябрьской революции.
Самолет-невидимка
Награждение было тем более удивительно, что незадолго до этого авиаконструктору удалось с помощью академика Бруно Понтекорво опубликовать в академическом издании свою статью по теоретическим проблемам физики. Статья была настолько сенсационной, что академику даже звонили из отдела науки ЦК КПСС и интересовались, не является ли она розыгрышем. Ведь Бартини всерьез доказывал трехмерность времени, предложив принципиально новую систему «пространственный путь — космологическое время». Кстати, в бумагах авиаконструктора осталось упоминание о том, что Бартини провел несколько экспериментов с выдающимся астрофизиком Николаем Козыревым, причем в Крымской обсерватории. Для непосвященных Бартини так пояснял содержание своей теории: «Прошлое, настоящее и будущее — одно и то же. В этом смысле время похоже на дорогу: она не исчезает после того, как мы прошли по ней, и не возникает сию секунду, открываясь за поворотом».
О статье авиаконструктора поговорили и забыли. Вспомнили о ней лишь в июне 1972 года, когда в журнале «Изобретатель и рационализатор» появилась статья о реальном событии, которое произошло поздней осенью тридцать седьмого года — испытании сверхсекретного самолета-невидимки. «Необыкновенное началось сразу же, как только заработал мотор, — писал автор статьи. — Из патрубков по бокам капота вырвались синие струи первых выхлопов, и тут же, одновременно с нарастанием оборотов, самолет стал исчезать из виду. Начал истаивать, растворяться в воздухе. Что он разбегается, оторвался, набирает высоту, можно было определить уже только по перемещению звука к лесу и над лесом... Вскоре он сел. Слышно было, как он катился по бетонке, как остановился
Невдалеке от группы командования и развернулся. За бетонкой полегла трава под воздушной струей от невидимого винта. Затем обороты упали, мотор стал затихать, и самолет снова «сгустился» на полосе, как джинн из арабской сказки».
По поводу того, кто являлся конструктором этого самолета, автор статьи обратился к Бартини, но тот ушел от ответа, сказав: «Я консультировал разработчиков по отдельным вопросам». Какова была судьба этого проекта, так и осталось тайной. Но позднее, отвечая на вопросы И. Чутко (автора документальной повести «Красные самолеты»), авиаконструктор, усмехнувшись, подсказал ответ: «Ну-ка представьте себе, что в какой-нибудь стране, да еще и в такой, где к власти прорвался очередной фюрер, родилось и с колоссальным опережением заданных историей сроков освоено грандиозное изобретение! Равновесие в мире, следовательно, пошатнулось, нарушилось, страна фюрера сразу получила огромный, возможно, решающий перевес над соседями. Что будет? А почему этого не происходит?..»
Перед самой смертью Бартини обратился в Минавиапром с просьбой зачислить ему в штат двух молодых физиков: «Есть идеи — надо передать». Ему отказали. «Непонятый гений авиации», как называл этого человека Олег Антонов, умер в декабре 1974 года.
Источник: 1k.com.ua
